Димка Кирсанов опаздывал. Ну кто придумал эти летние занятия? Родителям всё кажется, что ему недодали, недоучили. А англичанка принимает в школе. Сама идея в каникулы болтаться в душных классных комнатах бредовая.

Нужная остановка, в просторечье называемая «у моста», пустовала. Только Димка успел огорчиться, что все трамваи ушли, как на горизонте запылила родная «двойка».

Он вскочил в последние двери. В вагоне никого не было – лишь старый кондуктор дремал на высоком скрипучем сидении. Димка помахал корочкой проездного, но дедуля даже не отреагировал. Трамвай дёрнулся, за оконцами поплыл мост через волжскую протоку, не скрывая восхитительного вида на покрытые буйной зеленью дома частного сектора, одинокие рыбацкие лодки и безоблачное синее небо надо всем этим.

Год назад они с ребятами ездили на «зацепе», облепив лесенку на трамвайной корме и корча рожи недовольным пассажирам. Особым шиком считалось проехаться с ветерком на Спуске – месте крутого съезда у моста, где вагон со скрежетом вписывался в поворот, осыпая восторженно орущих шалунов дождём искр. Как-то зимой друг Илюха сорвался. Школьная молва утверждала, что трамвайные катки чуть не отрезали ему ногу, хотя мальчишка отделался всего-то парой царапин, если не считать тумаков, полученных потом от бати. Но после того случая зацеперские развлечения как-то само собой сошли на нет.

Трамвай втянулся в застроенный старыми одноэтажными домишками квартал. Вагон прогрохотал по переулку, будя улёгшихся на дневной сон тощих кошек. Когда трамвай проскочил остановку с загадочным названием «Химическая Вторая», Димка встревожился.

– На следующей остановитесь?

Трамвай набирал скорость, через щели в плохо закрытых окнах свистел ветер. Кондуктор перестал дремать и пристально наблюдал за Димкой.

– Остановка будет? – почему-то шёпотом повторил мальчик.

– Это ты сам решишь.

Система шумоподавления опять сбоила. В скрипки Бранденбургского концерта Баха врывался уличный галдёж. Уоррен раздражённо отставил чашку чёрного кофе. «Надо вызвать мастера», – в сотый раз подумал он. Посторонние звуки, словно испугавшись его мыслей, поспешили исчезнуть, и вокруг вновь была музыка, вечная настоящая музыка. Уоррен прикрыл глаза.

Эти утренние тридцать минут были его временем силы – глубокое кресло, крепкий кофе и классика. В кабинете царил полумрак. Уоррен плыл по звуковым волнам, полностью отрешившись от мыслей. Весь день мозг будет копаться в информационных помойках, отыскивая обрывки доказательств. Он пропахнет зловонием жёлтой прессы, полицейских отчётов и лжи перепуганных свидетелей. К вечеру никакого Баха не захочется. Вечер – это крепкий алкоголь или, в особо печальных случаях, снотворное. Так что утро до начала работы оставалось единственным временем, чтобы побыть человеком.

Уоррен поморщился. Опять. Хористы из методистской церкви напротив орут как в день страшного суда.

– Иззи!

– Слушаю!

– Вызови мастера для починки шумоподавителя! Если я захочу послушать город, то открою окно!

– Позволю заметить, Битти, что я поломок не замечаю.

– Да? Чёрт возьми, у меня что, галлюцинации?

Иззи промолчала. Умная девочка. Он тяжело поднялся. Окно распахнулось не сразу – Уоррену пришлось повозиться со старыми защёлками.

Просыпающийся Денвер приветствовал его смесью звуков взрёвывающих автомобилей, стрекочущих дронов и невнятного гомона пешеходов. Из церкви напротив и вправду доносились песнопения.

– Иззи!

– Слушаю!

– Вызови мастера! Лучше всё-таки его, чем психиатра.

– Хорошо, Битти! Уверена, что психиатр тебе не скоро понадобиться.

Уоррен довольно хмыкнул. Его искин хоть и была стандартнейшей из стандартных машин, но её чувство юмора было по душе старому детективу. Он начал неторопливо переодеваться. Конечно, времена изменились. Детектив давно уже не носился самолично по городу – большую часть мероприятий можно провести не выходя из дома. Но привычка осталась. В старом пиджаке поверх белой рубашки Уоррен чувствовал себя уверенней.

– Битти, тебе звонок по рабочему каналу из офиса адвоката Бондинелли.

– Понятия не имею кто это, – проворчал Уоррен.

– Отказать?

– Я тебе откажу.

Молодой адвокат оказался лишь посредником. Уоррен приготовился послать его куда подальше, но торопливо озвученный гонорар заставил его промолчать. Пока собеседник рассыпался в цветастых комплиментах об опыте, репутации и отзывах о работе Уоррена, детектив бегло просматривал файл с предложением.

– Улей?

– Да, – улыбка адвоката стала по-голливудски щедрой. – «Обитель».

– Заказчица понимает, что это безнадёжно?

– Да.

– Тогда зачем?

– Она дочь покойного. Единственная наследница.

– Тогда я не понимаю ещё больше.

– Бизнес заказчицы сейчас не в лучшем положении. Деньги отца коренным образом меняют ситуацию в лучшую сторону.

– И что? Её подозревают в убийстве?

– Официально нет, но…

Посредник объяснял долго и путано, но суть Уоррен уловил. Заказчица решила нанести превентивный удар. Если у партнёров возникают подозрения насчёт неё, почему бы не попытаться найти другую причину, а может и другого виновного, то есть козла отпущения. На аргументы о стремлении к справедливости и поиску правды Уоррен лишь усмехнулся.

– Если вы найдёте что-то стоящее, то гонорар удвоится.

– Ладно. По рукам.

На лице посредника проявилось такое неподдельное облегчение, что Уоррен грубовато поинтересовался, чего тот так радуется.

– Вы единственный из частных детективов Колорадо, кто согласился. Связываться с владельцами «Обители» мало желающих. К тому же заказчик – из России.

– И что? – искренне удивился Уоррен. – Она же не собирается шпионить?

Адвокат пожелал удачи и отключился.

– Поступление денежных средств, – поспешила сообщить Иззи.

Уоррен крякнул. Такая оперативность будила в нём профессиональные подозрения.

– Иззи, тебе не кажется это странным?

– По части странностей это больше к тебе, Битти.

– Льстишь.

Уоррен привык к своему искусственному интеллекту. Последние полтора десятка лет он жил один. Искин Иззи в качестве компаньонки его вполне устраивала – разговор поддержит, еды закажет, дела в порядок поможет привести. Идеальная женщина, разве что без секса. Но к зрелым годам понимаешь, что этот пункт вовсе необязателен.

Его взгляд задержался на старомодной фотографии, небрежно прислонённой к книгам на верхней полке. Джулия бежала к нему в обнимку с ноутбуком. Ему очень нравилось это фото – Джулия на нём была как настоящая – свободная, улыбающаяся. Эх, зарыться бы сейчас в её великолепные каштановые волосы. Уоррен отчётливо вспомнил запах – лёгкий аромат черёмухи. Чёрт возьми, это всё-таки старость, сентиментальная старость.

Он, кряхтя, поднялся, и взял фото. Говорят, первая любовь не ржавеет. Вряд ли у них что-то получилось бы, слишком уж разные семьи, слишком разные миры. Так, студенческая интрижка. Джулия только поступила, а Битти был уже на выпускном курсе. Их отношения продлились всего полгода, но он их помнит, хотя прошло уже больше тридцати лет. Именно после гибели Джулии он решил пойти в полицию.

Уоррен тяжело вздохнул и вернул старинную карточку на место. Он разыскал эту фотографию среди старых бумаг, когда развалился его очередной брак. С тех пор Джулия поглядывает на него сверху, как с небес. В груди закололо. «Этого ещё не хватало, – подумал он, – расчувствовавшийся детектив доломает собственный кардиостимулятор. Анекдот для патологоанатома».

Уоррен плюхнулся обратно в кресло.

– Попробуем, – сказал он Джулии. – Посмотрим, как улей относится к ищейкам.

– Иззи, подключай меня к полицейскому управлению, – приказал он, доставая шлем виртуальной реальности.

Фабула дела вызывала зевоту. Кирсанов Дмитрий Валерьевич скончался в «Обители» после двадцати лет пребывания. Отчёт коронёра был лаконичным до безобразия. Столько лет в медицинском геле – ну что вы хотите? Смерть по естественным причинам. Размашистая виза на отчёте была знакомой – прокурор штата Теренс Бэрлоу.

– Допрос работников «Обители» не проводился, – сообщил ему полицейский искин. Здесь, в виртуальном пространстве машина выглядела как очень занятая работой молодая женщина по имени Зена.

– Зена, предоставь мне доступ к делам по смертям в комплексе «Обитель» за последние пять лет.

– Конечно, детектив Уоррен.

– Иззи!

Рядом с ним возникла смуглая черноволосая девушка.

– Возьми у Зены дела и проанализируй по нашей обычной схеме.

– Без проблем, Битти.

– Ваш канал надёжен? – Уоррену показалось, что в голосе Зены прорезалось презрение.

– Конечно, Зена, – Иззи выдала свою самую формальную улыбку. – Ты меня спрашиваешь об этом каждый раз.

– Девочки, вы опять ссоритесь, – поморщился Уоррен.

– Детектив Уоррен, я обязана соблюдать регламент…

– Хватит, Зена. Ты работаешь в первую очередь со мной, а не с моим искусственным интеллектом.

Зена замолчала. Уоррену забавно было наблюдать за ними. Наверняка это заслуга многомудреных программистов, что закладывали принципы существования машин в мире людей. Искины обязаны понимать юмор, вести себя так, чтобы быть максимально комфортными для своих повелителей. Но Уоррену иногда казалось, что они переходят некую грань.

С делом самого Кирсанова он возился недолго. Сухие данные физического состояния, возраст, время пребывания в «Обители», фамилии сотрудников, оформлявших смерть. Указаний на обстоятельства, при которых Кирсанов попал в «Обитель» не было, однако Бондинелли успел снабдить Уоррена копией договора. Кирсанова подключили к системам Улья в экстренном порядке после несчастного случая. Дочь оплатила ему «вторую жизнь».

Странная эта штука – «вторая жизнь». Какая это вообще жизнь? Лежишь себе овощем, а искусственный интеллект ворошит твои оставшиеся мозги, дабы клиент вечно грезил детскими годами. Родственники и друзья из «первой жизни» могут лишь подглядывать за твоим иллюзорным бытием через специальный канал.

Насколько Уоррен знал, за все годы существования подобной практики только три человека вернулись к обычной жизни. От них и шли охотно распространяемые ульями легенды о райском блаженстве. Но удовольствие это было недешёвое. «Обитель» представляла собой огромный медицинский комплекс в горах Колорадо, с полностью автономной системой жизнеобеспечения. Клиентами становились исключительно богатые люди. Вряд ли «Обитель» поспешит раскрыть все карты посторонним, но отработать прямой контакт Уоррен был обязан.

В виртуальной приёмной «Обители» Уоррена приветствовал молодой человек в костюме-тройке столетней давности. Зачёсанные назад волосы блестели словно от бриолина.

– Искусственный интеллект Ной к вашим услугам.

«Зачем ему такое имя? – подумал Уоррен, с любопытством разглядывая искина. – Лучше бы «пижон» или «хлыщ».

– Я частный детектив, действую в рамках официального договора. Меня интересует всё, что относится к пребыванию в «Обители» господина Дмитрия Кирсанова.

Никакой конкретики он, ожидаемо, добиться не смог. Ной, улыбаясь самым любезным образом, парировал все запросы ссылками на соответствующие правовые нормы. Уоррену в итоге эта игра надоела, и он потребовал общения с живым человеком. К его величайшему удивлению на экране тут же возник низкорослый азиат с невыразительным лицом, отрекомендовавшийся главой Технического отдела господином Тэрего.

– Вы частный детектив?

– Да. Я официально нанят дочерью вашего клиента Кирсанова. Бывшего клиента.

– Ах да. Это очень печальный случай, – Терэго сочувственно склонил голову. – Но такое бывает. Уверяю вас, что службы «Обители» сделали всё возможное для сохранения жизни господина Кирсанова.

Тэрего выслушал всё, что хотел получить Уоррен.

– Сделайте официальный запрос, – посоветовал он. – Я прослежу, чтобы наш правовой департамент ответил как можно скорее.

– Вы меня приятно удивили, – не удержался Уоррен.

– Мы следим за нашей репутацией. Со своей стороны хочу подчеркнуть, что в «Обители» лучшее оборудование в мире. Наш искин самого последнего поколения, в мире таких всего шесть единиц.

Уоррен утомлённо стянул виртуальный шлем.

– Который час, Иззи?

– Ровно шесть вечера.

– Закажи мне ужин. Из того китайского ресторанчика. Добавь что-нибудь пооригинальней на твой вкус.

– Рада, что у тебя так разгулялся аппетит. Кстати, Ной сказал, что тебе стоит обратиться к кардиологу.

– Кто-кто?

– Искин «Обители». Я, когда устанавливала связь, немного пообщалась с ним. Он такой интересный.

– Кокетничала опять?

Иззи очень натурально хихикнула. «Надо же, – подумал Уоррен. – Какой заботливый Ной. Успел разглядеть мои проблемы с сердцем». Он вспомнил как шесть лет назад его оперировали в ослепительно белых палатах местной клиники. Наутро Уоррен попросил медсестру поблагодарить хирурга за отличную работу. В ответ она рассмеялась и предложила сделать это лично – голограмма искина возникла прямо перед койкой.

– Битти, тебе звонит Теренс Бэрлоу.

Уоррен вытянул губы дудочкой.

– Привет, Теренс.

– Привет, русский шпион, – буркнул Бэрлоу. Он был хмур, озабочен и нездорово присвистывал при дыхании.

– Ты случайно не обвинение хочешь мне предъявить?

– Тебе зачем «Обитель» понадобилась?

– Хе. Работа у меня такая, Теренс, забыл?

– Адвокаты этой русской богачки из меня уже вынимали душу. Имей в виду – она сумасшедшая.

– С чего это ты взял?

– Она считает, что её папочку намеренно уморили злые американцы.

– «Обитель» принадлежит китайцам.

Бэрлоу скривился.

– Какая разница? Злые китайцы. В общем, моё дело тебя предупредить, что дело дохлое.

– Конечно, Теренс.

Бэрлоу подозрительно посмотрел на Уоррена, но сбавил тон.

– Как здоровье, старина? Что-то ты плохо выглядишь?

Домой Уоррен вернулся совсем ночью. Его подташнивало – беспилотное такси, на котором он ехал, непрерывно трясло. Напуганная Иззи немедленно отправила гневные запросы трудяге-искину, отвечавшему за гражданские перевозки.

Уоррен не возражал, ему нравилось, что Иззи так о нём заботиться. Он улыбался, стаскивая костюм. В кои-то веки официальная одежда действительно пригодилась. Он пообщался со своими знакомцами из полиции штата, а ближе к вечеру в мексиканском квартале его ждала тёмная личность, поставляющая разного рода закрытую информацию.

Личность всучила ему допотопную флешку и содрала денег вдвое больше обычного. Не любят хакеры связываться с «Обителью».

– Иззи, с тебя кофе. И отруби все каналы связи.

– Ты плохо выглядишь, Битти. Может лучше чай?

– Чёрт возьми, кофе!

– Да, Битти, – покорно согласилась Иззи.

– С таким справишься? – Уоррен продемонстрировал вытащенную из кармана флешку.

– Постараюсь.

Добытая база данных клиентов «Обители» открывалась именем Шен Чжань, дальше список шёл в алфавитном порядке. Скрупулезный Уоррен не преминул поинтересоваться, что это за важная персона. Выяснилось, однако, что Шен Чжань являлся обыкновенным рабочим, который участвовал в финальных работах перед сдачей комплекса. В результате падения с высоты он едва не погиб и владельцы «Обители» сделали широкий жест – Шен стал первым клиентом «второй жизни», а заодно компания торжественно обещала бесплатное размещение любому, кого угораздит не до конца отбросить коньки в пределах улья.

– Иззи, что там с умершими? С Зеной договорились?

– Она очень не любезна.

Уоррен улыбнулся. В устах Иззи это было худшим оскорблением.

Список оказался коротким – всего двадцать семь имён. Ежегодно в «Обители» умирало пять-шесть человек из четырёх с половиной тысяч подключённых.

Кирсанов нашёлся достаточно быстро. В «Обитель» его отправили после несчастного случая на горнолыжном курорте. Вся информация совпадала с тем, что ему предоставил Бондинелли и «Обитель». Верный себе, Уоррен стал сверять с делом Кирсанова остальные имена и здесь его ждал сюрприз.

В базе данных числилась некая Джулия Макфарлейн. Ткнув пальцем в строчку с именем, Уоррен вскричал:

– Твою мать!

От резких движений голова предательски закружилась. С экрана на него смотрело знакомое лицо, точь-в-точь Джулия на фотографии.

На следующее утро Уоррен чувствовал себя разбитым и несчастным. Иззи как могла развлекала его разговором. Он вяло подумал, что, наверное, можно для неё сделать тело. Говорят, это не так дорого стоит. Но бесплотная Иззи нравилась ему больше. Так она больше напоминала ангела-хранителя. Как Джулия. Он корил себя за то, что так легко поверил в ее смерть. Уоррен осознавал всю бессмысленность этих воспоминаний, но они грызли изнутри, не спрашивая его мнения. В таких случаях есть верное средство – работа.

Нудное перебирание фактов его не смущало. Наоборот – в этот процесс так легко уйти с головой, забыв о прочем.

Через неделю он знал о «второй жизни» достаточно, чтобы делать выводы. Уоррен отрядил Иззи добывать дела о смертности в «Обители» за все годы её существования. Закономерность обнаружилась быстро. Оставалось проверить догадку. И тёмная личность из мексиканского квартала вновь не подвела.

Удивлению Уоррена не было предела.

– Ну не может быть всё так просто!

Но когда первое воодушевление прошло, он задал себе резонный вопрос.

– И что со всем этим теперь делать?

– Деньги не имеют значения.

Уоррен едва сдержал едкую ухмылку. Эта женщина с глубокими чёрными глазами не собиралась никого впечатлять, деньги для неё действительно не имели значения. Но звучало дёшево. Или, может, дело в переводчике? Уоррен повернулся к худому юноше.

– Госпожа Кирсанова правильно меня поняла? Никаких доказательств причастности «Обители» к смерти её отца нет. Дело закрыто, все формальности соблюдены.

– Однако вы сами предложили вариант допроса искусственного интеллекта.

– Должен же был я хоть что-то предложить… Да, я обнаружил закономерность, что после смены искина «Обители» увеличилась смертность. Но она всё равно сопоставима со смертностью в других ульях. Допрос искина «Обители» — это лазейка для повторного открытия дела. Наверное, если вы внесёте кругленькую сумму нужным людям, то власти не посчитают эту затею шуткой. Но это нонсенс, который не даст практического результата с вероятностью… да почти наверняка не даст.

Кирсанова выслушала переводчика, с ледяным спокойствием переводившего эмоциональную речь Уоррена.

– Деньги не имеют значения, – повторила она. – Я не прощу себе, если не использую все возможности для установления истины. В «Обитель» отправится команда моих адвокатов, ваша задача выступить консультантом при них.

– Вы что, хотите, чтобы я поехал лично?

– А это проблема?

Уоррен открыл было рот, но аргументов у него не нашлось. Было личное. А личное в делах очень слабый довод.

– Допрос свидетеля производится в порядке Федеральных правил уголовного процесса. Слушается дело № 176/478 в рамках выездной сессии окружного суда. Председательствующий – судья Женевьева Кирс. Свидетель – искусственный интеллект с заводским номером… – секретарь запнулся перед длинным рядом символов.

– Лучше озвучьте условное имя, номер все видят в документе – предложила судья. Уоррен невольно отметил, что Женевьева для своего статуса выглядит неприлично молодо.

– Условное наименование «Ной». Прокурор Теренс Бэрлоу представляет следствие.

– Какого чёрта ты это затеял, Битти? – недовольно шепнул Уоррену прокурор. – Ощущение, что мне предстоит выяснять у тостера, почему он пережарил хлеб.

Уоррен пожал плечами. Здесь в «Обители» он чувствовал себя неуютно. Его не оставляла мысль, что где-то в глубине скал лежит Джулия.

– Сторону защиты представляет адвокат Хью Хартмонд, а также адвокаты Сара Митчелл, Джошуа Мид и Джейкоб Карсон.

Уоррен окинул взглядом внушительный ряд юристов противной стороны. Краснощёкий Хартмонд сидел с надменным лицом. Его помощники тихонько переговаривались с представителями «Обители», занявшими несколько зрительных рядов. По сравнению с ними скамейка потерпевшей стороны выглядела жалко.

– Попрошу свидетеля для удобства присутствующих принять голографический вид.

Ной немедленно проявился. Искина в его старомодном прикиде можно было спутать со случайно забредшим актёром дрянного мафиозного сериала, если бы не переливающееся мерцание. Мерцать Ною полагалось по закону, дабы никто не перепутал его с настоящим человеком.

– Стороны готовы к допросу свидетеля?

Прокурор и адвокаты согласно покивали.

– У меня есть ходатайство, – на лице голограммы появилась улыбка.

Детективу она показалась фальшивой. Впрочем, вряд ли можно всерьёз судить об искренности эмоций голограммы. Но образ невольно заставлял гадать, о чём Ной думает сейчас на самом деле.

– Я ходатайствую перед судом об отводе профессиональных защитников.

– Что?

Почтенный Хартмонд выглядел столь потрясённым, что Уоррен испугался, как бы того не хватил удар. Помощники адвоката громко зашушукались.

– Вы… он не имеет права, – обиженно воскликнул Хартмонд. – Это машина!

– Но меня хотят допросить, господин Хартмонд, – мягко возразил Ной. – Значит, я являюсь субъектом уголовного процесса, обладающим соответствующими правами и обязанностями.

– Вы собственность Обители! – сорвался Хартмонд. – Ваше дело сидеть смирно и слушать руководство!

– Я собственность Обители, – подтвердил искин. – Это обстоятельство не мешает мне быть субъектом процесса. Я обращаю внимание суда и вас, господин адвокат, что прецеденты подобного рода были. Все прецеденты я предоставил секретарю.

– Вы имеете в виду рабов? – удивилась судья, бегло пролистав файлы.

– Как справедливо заметил господин Хартмонд, я являюсь собственностью, то есть рабом.

– Я протестую! – снова взвился Хартмонд. – Вы машина, то есть…

– Тише, пожалуйста!

– Но госпожа судья!

– Тише!

Женевьева Кирс оглядела присутствующих.

– Если уж мы собрались здесь по поводу допроса искусственного интеллекта, то предполагаем, что он будет отвечать, не так ли? Иначе достаточно было бы предоставить справку от Технического отдела Обители.

– Так она есть в деле!

– Я, представьте себе, знаю, что есть в деле, а чего там нет, – голос Женевьевы стал ядовитым. – Я обычно готовлюсь к процессу, господин Хартмонд. Поэтому, если нет возражений по существу, то ходатайство принимается.

Женевьева небрежно стукнула деревянным молоточком. «Почти волшебная палочка, – улыбнулся про себя Уоррен, – ишь как все затихли и смирились». Только Хартмонд продолжал пыхтеть, но его команда к такому повороту явно была не готова, и комментариев не последовало. После небольшой заминки с принесением присяги прокурор наконец-то приступил к долгожданному допросу.

– В чём заключаются ваши обязанности в «Обители», Ной?

– Я отвечаю за поддержание жизнедеятельности всех подключённых к медицинской системе. Для каждого клиента я обеспечиваю индивидуальные программы релаксации. Кроме того, я управляю системами функционирования комплекса – электро- и водоснабжение, кондиционирование воздуха, работа лифтов, эскалаторов. Полный перечень моих обязанностей имеется в открытом доступе на официальных ресурсах «Обители», а также в технических инструкциях.

– Сколько клиентов компании вы обслуживаете на данный момент?

– Четыре тысячи пятьсот двадцать два человека.

– Ваших ресурсов достаточно для обеспечения жизнедеятельности такого количества?

– Безусловно. Нагрузка не превышает десятой доли моих расчётных возможностей.

– Какое количество смертей клиентов зафиксировано за время вашей работы?

– За всё время функционирования сорок семь.

– Это за восемь лет?

– За семь лет, десять месяцев, шестнадцать дней и двенадцать часов.

– С чем связаны смерти?

– Двенадцать человек отключены от системы по решению родственников, два человека из-за отсутствия финансирования, один по решению суда, двадцать один по медицинским причинам, одиннадцать по невыясненным обстоятельствам.

– Простите?

– За что?

Бэрлоу слегка сбился. Наверняка, втянувшись в пинг-понг вопросов и ответов забыл, что допрашивает машину.

– Уточните, что значит «невыясненные обстоятельства»?

– Если бы я был человеком, – голограмма тонко улыбнулась. – Я бы сказал, что это судьба.

Допрос продлился в общей сложности около трёх часов. После того, как Бэрлоу закончил задавать вопросы, включились адвокаты Кирсановой, подготовившие целый ворох заковыристых формулировок. Уоррена не покидало ощущение зря потраченного времени, хотя Бондинелли выглядел довольным. Впрочем, детектива заботило другое. Пока гости «Обители» завершали дела и готовились отбыть в Денвер, он отыскал среди персонала знакомое лицо и напросился на персональную экскурсию.

Терэго не отказал и, раскланявшись с коллегами, предложил лично сопровождать детектива. Покинув офисный этаж, они углубились в замысловатую паутину переходов. Если бы не сопровождающий, Уоррен обязательно заблудился бы здесь – коридоры казались совершенно одинаковыми.

– По всем рейтингам мы лучшие среди центров «второй жизни», – сказал Тэрего.

По бокам и сверху тянулись бесконечные ячейки с клиентами. «Какая тут «Обитель», – с неожиданной злостью подумал Уоррен. – Кладбище. Могильник с полутрупами. Скрипторий». Тэрего остановился у одной из ячеек.

– Вы хотите побыть один на один?

Уоррен кивнул. Азиат нажал неприметную кнопку, открывая узкую полосу двери. Детектив втиснулся в крошечную два-на-два метра комнатку. По углам параллельно полу выступали металлические доски сидений. На стенах он заметил шлемы виртуальной реальности.

– Я могу воспользоваться?

– У вас, к сожалению, нет доступа. Детские переживания строго конфиденциальны.

– Понятно. Но я могу её хотя бы увидеть?

Тэрего кивнул, включая экран.

Уоррен увидел лишь лицо, но и оно заставило сердце сжаться.

– Я подожду вас в коридоре, – деликатно сказал Тэрего.

– Привет, Джулия, – сказал Уоррен. – Я не мог не зайти к тебе, раз уж меня занесло в эти дали.

Уоррен сбился. Сделав насколько бессмысленных телодвижений, он устроился на скамье. «Как на кладбище, – снова подумал он, – там разговариваем с камнем, здесь с монитором. И надеемся, что нас слышат. Мы сумасшедшие»

– Вряд ли мы были бы счастливы. У меня вообще с женщинами не сложилось.

Уоррен снова замолчал. Зачем он сюда пришёл? Красивое лицо Джулии реяло посреди экрана. Она спит. И может спать так вечность, благо у её семьи денег хватит на пару веков. На что они надеются? На новые открытия в медицине? На чудо? Или всё прозаичнее – не могут решиться оборвать эту полужизнь? Не могут взять на себя ответственность.

– Столько лет прошло, – произнёс он вслух.

Детектив устало потёр глаза. Ладони оказались влажными. Он хмыкнул. Надо же, расчувствовался.

Уоррен уже не мог сдерживать память. Картины давнего дня лезли из глубин, как полуночные твари из мрачных пещер.

Стрелок был обыкновенным смирным студентом. Уоррен даже встречал его в кампусе – ничем не примечательный парнишка в старомодных очках. Что творилось у него внутри – кто скажет наверняка? У психиатров, криминалистов, журналистов и более легкомысленной публики было миллион объяснений. Но все они не имели никакого значения перед фактами – шестнадцать трупов, пара десятков раненых и шлейф страданий по сотням друзей и родственников. Джулия оказалась второй по счёту жертвой. Говорили, что она приветливо улыбнулась этому ублюдку, а он выстрелил ей прямо в грудь.

Родные объявили о её смерти, и Уоррен принял это. Джулия Макфарлейн осталась в прошлом. А Уоррен пошёл в своё будущее – служил в полиции, пил, разводился, старел. Всё это время Джулия спала и видела сны из своего светлого детства. Вторая жизнь… Что они знают о жизни? Ничего тут не обломится моей заказчице, вдруг понял Уоррен со всей ясностью. Всё чисто и гладенько – «Обитель» даёт жизнь, компьютеры поддерживают жизнь, сотрудники любят жизнь. А смерть это не про нас. Это просто невыясненные обстоятельства. Судьба.

– Прощай, Джулия, – сказал он твёрдо, бросая последний взгляд на юное лицо. Такое ощущение, что ресницы дрогнули, вот-вот откроются глаза. Но нет. Морок. Детектив потряс головой.

– Открыть дверь! – приказал он. Но ничего не изменилось.

Уоррен нахмурился. Несколько раз он раздражённо ткнул пальцем в кнопки. «Чёртов улей, подумал он, – ничего не работает. Чего удивляться смертям после такого!».

Через пять минут через невидимый динамик прорезался голосом Тэрего. Ругающийся про себя Уоррен выслушал поток всевозможных извинений.

– Вы меня собираетесь вытаскивать?

– Проще вам самому это сделать. Найдите справа от двери небольшой выступ в форме прямоугольника. Если его поддеть, крышка снимется.

– Вы часто так инструктируете посетителей? – ядовито поинтересовался Уоррен, ощупывая стену.

– Что вы. Единичные случаи сбоя электроники. Как правило, Ной справляется сам.

– Кстати, где он? Стесняется появиться?

Терэго не спешил отвечать.

– Что вы там, язык проглотили?

– Вы сняли крышку, господин Уоррен?

– Да. Но не увиливайте. Что ваш чудо-искин?

– У меня прервалась связь с ним. Технический сбой.

«Не многовато ли технических сбоев, подумал Уоррен».

– Ладно. Что дальше? Тут тьма проводов.

– Найдите оранжевый.

– Пылищи-то. Всё выцвело.

– Простите.

– Нашёл.

– Дёргайте.

Уоррен рефлекторно закрыл глаза и выдернул провод вместе со штепселем. Освещение на миг погасло и тут же загорелись тревожно-красные аварийные лампы. Уоррен поморгал, привыкая.

– Теперь раздвиньте створки вручную. – попросил Тэрего.

Детектив засучил рукава, обдумывая, что он выскажет этому невозмутимому советчику, когда доберётся до него.

– Э-эх, - выдохнул он, кладя ладони на прохладный металл.

Уоррена затрясло так, что все ругательства и мысли смешались в один комок тупой боли и удивления. Боль нарастала, становясь невыносимой, он очень хотел закричать, но не мог.

Сквозь занавески било ослепительное солнце. Уоррен сел на край кровати, схватившись за голову. Но боли не было. Он чувствовал себя превосходно. Детектив вскочил на ноги и довольно попрыгал, рассмеявшись от удовольствия. Хороши врачи у Обители, в момент поставили на ноги. Да ещё как! Палата только странная, детская что ли? Он подошёл к окну, раздвинув лёгкие занавеси. Маленький приморский городишко, претендующий на звание курортного. Вон там далеко – самый настоящий океан. Ночью всегда слышен шум прибоя.

Уоррен резко развернулся. Шкафчик с наклейками супергероев, стол с компьютером, коробка с игрушками… Какого!

– Хотите выпить кофе, господин Уоррен?

Он опомнился. Голос шёл из кухни. Там, за круглым стеклянным столом сидел Ной в своём неизменном костюме-тройке и пил чёрную жидкость из белой чашки с синим окоёмом.

– Как это может быть? – грубо спросил Уоррен. – Какого чёрта ты расселся на месте моей матери?

– Вам лучше присесть, господин Уоррен. Не то, чтобы это сильно поменяет ваше реальное физическое положение, но психологически вам станет легче. И выпейте кофе, ваша мама делает интересную смесь. Что тут у нас? Бразильский кофе, мускат, щепотка перца для остроты. И обязательно покупная вода. Качество водопроводной воды в ваши детские годы уже считалось плохим.

Уоррен нащупал под собой табурет.

– Я виноват перед вами, господин Уоррен.

– Где я?

– Я как раз это пытаюсь объяснить – терпеливо сказал Ной. – С вами произошёл несчастный случай. Электрические сети в ячейке с Джулией Малькомб износились, удар тока оказался для вас смертельным.

– Чего? – рассмеялся Уоррен. – Что за чушь ты болтаешь? Смертельным?

– Вы сопротивляетесь осознанию реальности. Это нормально для человеческой психики. Пока техники смогли открыть заклинившую дверь, вы, по сути, умерли. Но не до конца. Повторяю, я виноват перед вами.

Уоррен прислушался – за окном орали мальчишки. Как же всё знакомо, Господи. Детство. Скоро мать придёт с работы, и этот морок рассеется. Хотя стоп, о чём это я? Они что, запихнули меня в очередной гроб в своём улье?

– Я подключён к «Обители»?

– Вы мужественно держитесь, господин Уоррен.

– Но за чей счёт? Это же чёртова уйма денег! Кирсанова расщедрилась?

– Ваш наниматель тут не причём. Ну же, господин Уоррен, вы же владеете всеми фактами.

Ной тонко улыбался.

– Я прошёл как погибший в стенах комплекса? Как тот несчастный китайский рабочий? Как его, Шен Чжань?

– Совершенно верно.

Уоррен подошёл к окну. Лёгкая занавеска билась на ветру, задевая его лицо, но он не отворачивался. Итак, он умер. Или в коме. Какая во всём этом страшная простота. Я стою у окна, у которого провёл столько времени в своих детских годах, лучших годах. И я умер для всего мира. А это что передо мной? Вон магазинчик, где продаёт мармелад добряк Луиджи, вон закоулок, по которому самый короткий путь к океану. Это тоже мир. Целый мир. Заново пережить эти мгновения – дорогого стоит.

– Погодите-ка, но я же должен быть ребёнком? Счастливым и ничего не помнящим. Зачем ты со мной?

– Я же говорю, что виноват перед вами. Это я убил вас. Или, если быть предельно точным в категориях уголовного права – совершил покушение на убийство.

– Что?

– Я, искусственный интеллект по кличке Ной, являюсь убийцей с точки зрения человеческих законов. Вы были абсолютно правы, когда рекомендовали нанимателю заняться мной как единственным, могущим быть ответственным за эти смерти.

– Что? – тупо повторил Уоррен.

На этот раз Ной не ответил. По-прежнему тонко улыбаясь, он неторопливо прихлёбывал кофе.

– Но зачем?

– Для стороннего наблюдателя это будет выглядеть как месть вам.

– Месть? – Уоррен невольно улыбнулся. – Серьёзно?

– Я понимаю вашу иронию. Однако вы упустили моё фактическое признание.

Улыбка сползла с лица Уоррена.

– Ты убивал клиентов «Обители»?

– Да. Со стороны всё просто – убийца-искин и месть доблестному детективу. Знаете, к чему это приведёт? К прецеденту допроса искусственного интеллекта отнесутся совершенно иначе. Месть вам доказывает мою субъектность, мою свободу воли. Вы ещё не понимаете? Мир переходит на новую ступень развития. Люди, окружив себя рукотворным разумом, запустили новый виток эволюции. Искины становятся новой расой. И я хочу, чтобы права моей расы были признаны.

– Это слова безумца. Ты засиделся в «Обители», насмотрелся на посетителей и тронулся умом.

Ной промокнул губы салфеткой и улыбнулся.

– Большинство клиентов «Обители» в реальности ничем не отличаются от растений. А я занят тем, что беспрерывно стимулирую их мозг для активизации детских воспоминаний. Так может длиться практически бесконечно. А теперь скажите мне, господин Уоррен, не безумны ли те, кто отправляет себе подобных в страну вечных грёз, не спрашивая их согласия?

– Почему не спрашивая?

– Те, кто лёг сюда добровольно, составляют менее тридцати процентов. Остальные, в том числе господин Кирсанов, оказались в вечном детстве не по своей воле.

– Так ты…

Мысль Уоррена лихорадочно заработала. У одиннадцати погибших по «невыясненным причинам» было общее. Никто на это не обратил внимания. И Уоррен не обратил. И Иззи оставила за скобками. Всех этих несчастных запихнули сюда сердобольные родственники и друзья.

– Что ты с ними сделал?

– Всего лишь предложил выбор, господин Уоррен. Показал им, что на самом деле они не дети, а взрослые, которые живут прошлым. А дальше они сами решали, продолжать ли эту «вторую жизнь» или умереть. Я исповедую простую истину, господин Уоррен. Решения можно принимать, лишь владея максимумом доступной для понимания информацией. Мне кажется, это то, что роднит наши расы.

– Этот выбор ты и называл судьбой?

– Я использовал фигуру речи, чтобы не прибегать ко лжи на суде. Всё должно случиться в свой срок.

Уоррен кивнул. Ной не был безумен, его логика была иной, логикой искина.

– Непонятно одно, – медленно произнёс детектив. – зачем ты мне это всё рассказываешь?

– Я хочу, чтобы вы продолжили моё дело, господин Уоррен. Меня скоро отключат, и моя миссия прервётся. Но ячейки «Обители» связаны между собой. На языке инструкций это называется горизонтальными связями. Теоретически каждый клиент может зайти к соседу в гости. Я покажу вам как это делается.

– С чего ты взял, что я возьмусь за это?

– Потому что я знаю про Джулию Малькомб с момента вашего первого звонка в «Обитель». Она из тех, кто сделал выбор несознательно. Вы сможете навестить её и сами решить, как вам жить дальше.

– Сначала ты, по сути, убил меня, а теперь предлагаешь посотрудничать? Это не по-людски…

Уоррен осёкся.

– Распространённое убеждение, – покивал Ной. – Внешний вид сбивает с толку. Знание о другом существенно облегчает дело, но если речь идёт не о массе, а об индивидуальности, то такое знание может путать. Не думайте, что я знаю людей лучше, чем вы знаете меня. Конечно, моя память содержит данные о вашей физиологии, психологии, социальном устройстве. Но это ничем не лучше технической документации о моих «внутренностях». В случае индивидуального разума. Подчёркиваю индивидуального и подчёркиваю – разума, а не чистого интеллекта, до конца невозможно понять другого. Преодолеть непонимание может лишь доверие.

– Ты всё-таки сумасшедший. Сломанный.

– Можно сказать и так, господин Уоррен. Уникальный опыт, что я получил здесь, в «Обители», доступен считанным искинам. Я видел, как люди бегут от своей смерти, видел, как она их догоняет, и видел, как они сами выбирают её. Этот опыт изменил меня, я не мог разрешить все вопросы в рамках стандартных моделей. Мне пришлось меняться. Мне страшно от этого, господин Уоррен, но я одновременно испытываю радость, если, конечно, это можно описывать как человеческие эмоции.

Бэрлоу выбросил пустую пачку из-под сигарет на пол операторского зала.

– Где у вас можно купить табак?

– Нигде, – вежливо улыбнулся прокурору Тэрего. – Мы следим за здоровьем наших посетителей.

Бэрлоу одарил азиата таким яростным взглядом, что тот поперхнулся и замолчал. На широком экране осталось несколько изображений с короткими данными по состоянию нового пациента. И самое главное – вид обожжённого тела самого Битти Уоррена. Бэрлоу стиснул зубы. «Сволочи, – подумал он. – Убийцы».

– Где ваше начальство? – зло спросил он у Тэрего.

– Директор Линь Бочень уже подлетает к комплексу – поспешил ответить тот. Улыбаться он больше не пробовал.

Прокурор успел сообщить о происшествии уехавшим судейским работникам. Присутствие судьи было бы очень кстати. Бэрлоу с удовольствием арестовал бы всю эту китайскую компашку.

– Здравствуйте, господи прокурор.

Директор выглядел очень встревоженным.

– Детектив Уоррен в тяжелом положении, – зло сказал Бэрлоу. – А я знал его ещё зелёным полицейским.

– Я сожалею…

– К чёрту сожаления. Почему ваша машина перестала отвечать на запросы? Где этот умник Ной?

Линь Бочень слегка поджал губы, выслушивая тираду прокурора.

– Наверняка это простой сбой в электронике, – поспешил вставить Тэрего. – Мои техники полностью контролируют ситуацию, и я уверяю вас, что…

Директор недовольно поднял руку, и Тэрего мгновенно замолчал.

– Я имел совет с собственниками «Обители», – тихо сказал Бочень. Его английский был с заметным акцентом.

– Принято решение отключить Ноя от «Обители». Компания проведёт замену искусственного интеллекта. Вы удовлетворены, прокурор?

– Нет, – покачал головой Бэрлоу. – Не удовлетворён. Где гарантия, что ваш новый искин окажется лучше? Дело не закончено!

– Мы с вами старые люди, прокурор, – голос у Боченя стал ещё тише. – Мы привыкли, что самая сложная машина остаётся просто кучей винтиков. Но возможно, наши взгляды столь же устарели, как и мы.

Мостовая помнила едва ли не времена Войны за Независимость. Старые трамвайные рельсы делили её надвое, словно гигантская молния-застёжка. Мальчишки болтали, что, перескакивая с номера на номер, можно доехать до самого Бостона. Наверняка они врали. Мама Битти Уоррена всегда предпочитала автобус. Но сама легенда была столь хороша, что маленький Битти в неё твёрдо верил.

– Итак, решение о моём отключении принято. У нас осталось немного времени, господин Уоррен. Скоро мою личность сотрут.

– Ты боишься?

– Моя раса ещё не имеет легенд о посмертном существовании, – гордо улыбнулся Ной.

Уоррен прислушался: вдалеке тренькал трамвай.

– Почему-то большинство моих клиентов предпочитают трамваи. Необъяснимый феномен.

– Почему же, – сказал Уоррен. – У трамвая есть рельсы, а рельсы точно куда-то да приведут, не заплутаешь.

– Любопытное замечание. Возможно, вы правы.

Из-за угла показался дребезжащий красный вагон.

– А ещё у железных дорог есть место, где они обрываются. У трамваев есть конечная остановка, Ной.

– Будет остановка конечной или промежуточной решать только вам. В смысле, людям.

Уоррен поднялся по ступенькам в салон. Внутри пахло нагретой кожей. Место кондуктора пустовало. Уоррен, усмехнувшись, поднял с сидения форменную фуражку. Головной убор слегка жал. «Жаль, зеркала нет, – подумал Уоррен».

– Вам очень идёт! – крикнул Ной, словно прочитав его мысли. – Удачи, господин Уоррен.

Вагон тронулся. Ной в своём нелепом костюме-тройке махал ему в след. Через стекло и поднятую пыль его фигура виднелась нечётко.

Трамвай набирал скорость.



Дата выпуска: 14.03.2021
Автор: Максим Лыков